Tyler «Taya» Miln
Тайлер «Тая» Милн

Yuri!!! on Ice & Victor Nikiforov [young]

«Borderline bipolar
Forever biting on your nuts»
Возможно, можно было начать с рождения, а может и с самого знакомства тех двух самых, из клеток которых и образовался Тайлер, но не сказать, что это — те истории, которые захватят хоть чей-то дух, не считая какой-то полумёртвой старушки, которая потеряла свой слуховой аппарат и не видела жизнь из-за причин, неизвестной даже ей.

Детство Тайлера прошло настолько спокойно, насколько это может происходить в жизни вечно лезущего куда не надо мальчишки, который то увяжется за матерью, что то с кислой миной на лице готовит очередную порцию еды на плите, то собирается на работу в кабаре; то попадётся под ноги отцу, что с выражением вселенской усталости на лице проверяет очередные каракули среднеклашек в тетрадях по математике; то прилипнет к старшей сестре, которой всё-таки не плевать на ещё одну единицу своей семьи. Наверное, именно из-за неё, Саманты, он вырос человеком, полным любви к себе. Или же это просто у него в крови, и чужое внимание тут не при чём. Или всё-таки нет, но какая теперь уже разница.

Родители не шибко внимали к ребёнку — и можно спросить, зачем им тогда второе дитя, а то и первое, — поэтому и период в самой юности Тайлера, названный «попытки в понятия себя и своего ‘я’», был замечен ими не сразу. И вышло это не самым приятным способом — застукала мама двенадцатилетнего сына за примеркой собственного вечернего платья с отсвечивающими пайетками, блёстками и стразами, что, сказать честно, было юному мальчишке явно великовато. А ещё эти тени на веках и стрелки, нарисованные явно дрожащей рукой. Видел же, как и чем красится мамочка, вот и не растерялся и не поперепутал всего, не намазал щёки помадой, а губы тушью. Наверное, хоть за это должна была гордится мамочка.

В общем, скандалов не было. И промывки мозгов маленького мальчика тоже не было. И не то чтобы родителям было слегка всё-таки плевать — занятые собой и работами, временами не могли просто физически отвести взгляда от зелёных бумажек, скудно капающих в их кошелёк, — а просто уж выросли они каким-то чудным образом, когда и всякие «реалии жизни и интересы теперешней молодёжи» им известны, и матери явно удалось повидать что-то такое на своей работе в кабаре, и всё-таки по лицу маленького Тайлера видно, что что-то с ним стало «не так» с рождения. Вроде и мальчишка, со своими сбитыми коленками, грязными пятнами на футболке и искрящими глазами, а вот только расплети эти светлые пряди, спадающие каре к плечам, и сразу проявляется какая-то нежность во взгляде, мягкость в чертах, и эти милые веснушки замечаются, и этот прямой носик. Влипающая в разбитый экран телефона Саманта с умным видом что-то говорит об андрогинии и всяких там мужских и женских началах, о чём через пару лет Тайлер читает сам, потому что сознательность и всё прочее — ну знаете, такое иногда происходит в жизни.

А ещё через время Тайлер читает про биполярное аффективное расстройство, ещё зовущееся маниакально-депрессивным психозом. Совсем недавно он не спал трое суток подряд, пытался втереть какую-то дичь про космос своему однокласснику, смеялся над всеми тупыми шутками тупого недо-качка из их класса и пытался запихнуть в свой мозг столько информации из области медицины, сколько только возможно. Мамочка не особо рада. А доктор с залысиной и тонкими усиками сказал, что он болен.

На пятнадцатилетие всё повторяется, и Тайлер думает, что сейчас у него вырастут за спиной крылья, потому что он стоит на краю крыши, раскинув руки в стороны и задыхаясь от странных чувств, заполняющих его вместе с морозным воздухом. У Саманты глаза большие, со слегка размазанной тушью на скуле, а пальцы её такие цепкие, что кажется, что его запястья, которые она сжимает, сейчас потрескаются на костях и распадутся мелкой и острой крошкой. Тайлер слёзно обещает матери — и отцу, но тот только сидит и молчит, и это давит блядской горой на плечи, что Тай даже не может смотреть на него, — что такого больше не повторится, что на этом его расстройство и окончится, что всё будет хорошо, мамочка. А на следующий день он съедает целый пирог в одиночку, решает, что залезть в комнату как бы знакомого через окно — это самая лучшая идея в его жизни, и вновь забирается на крышу, потому что его грёбанная фаза ещё не закончилась.

Врач прописывает ему литий, карбамазепин и всё прочее дерьмо, что теперь придётся ему глотать до самой старости, потому что это, как оказывается, просто так не проходит.

× обладает агдрогинной внешностью и не боится выходить на улицу в женском образе;
× считает себя парнем, но обладающим каким-то небольшим женским началом — а иначе не была бы такая неоднозначная внешность, по его мнению;
× счастливый обладатель униполярного БАРа, протекающего с периодическими маниями, и всё-таки не величия;
× имя «Тая» дала сестра, и не то чтобы Тайлер против;
× обожает свою сестру;
× обожает серебряную подводку;
× обожает цветы любого вида, цвета и всего прочего, что там может быть разное;
× записался в чирлидеры при первой же появившейся возможности, а до этого только вздыхал и наматывал локоны на палец;
× ездит в школу на велосипеде, и лучше, наверное, не вспоминать про тот случай, когда какой-то мудак украл его транспорт передвижения и явно продал ради ещё одной бутылки бурбона;
× слушает всякую попсу, альтернативу и инди;
× пытается научиться рисовать, и не сказать, что сейчас у него получается, но он пытается, так что пусть;
× мечтает стать крутым тату-мастером;
× мечтает сделать себе татуировку, и явно не своей левой передней лапкой, но как-то до салона в городе никак ноги не доводят.

Планы на игру: отыграть очередного (или очередных) солнечного существа, скатывающего в глубокую депрессию, потому что это мой смысл жизни, отыграть всякие прикольные штуки, выйти из раковины и начать побольше болтать с людьми, а то какое-то зажатое существо с лапками